«Там ездят только безумцы!». История одной победы в «24 часах Нюрбургринга»

Российские пилоты Александр Акименков и Василий Селиванов о том, как они выиграли «24 часа Нюрбургринга» и что этому предшествовало.

«Это невероятно! Это мечта!». Любой гонщик, кто хоть раз побывал на Северной петле Нюрбургринга, примерно так скажет про возможность выиграть опаснейший в мире гоночный марафон — самое главное событие года на старейшей немецкой трассе, которую Джеки Стюарт уже давно окрестил «Зеленым адом». Но самое невероятное, что в этом году победу впервые одержали россияне: в своем классе и своей категории на высшую ступень подиума поднялись Александр Акименков и Василий Селиванов. Такого в истории Нюрбургринга еще не было. Наши парни, выступающие за команду Black Falcon на Porsche 991 Carrera, сделали все возможное, чтобы добиться этого результата, и в этом им помогли их партнеры по экипажу — немецкий пилот Ронни Летмейт и Карлос Ривас из Люксембурга.

«Для нас это была главная задача всей нашей длительной истории выступлений на Нюрбургринге, — сказал Александр Акименков. — Все те годы, что мы здесь соревновались, мы шли к этой победе. Но мы до сих пор не верим, что мы это сделали».

Марафон «24 часа Нюрбургринга» проходит с 1970 года, но три года соревнование не проводилось: один раз из-за реконструкции трассы (в 1983 году), и два раза из-за энергетического кризиса (1974 и 1975). Самую первую гонку выиграл знаменитый Ханс-Иоахим Штук, а в 1973 году — Ники Лауда.

В нынешней конфигурации протяженность трассы составляет 25,378 км, имеет перепад высот в 290 метров и включает в себя 87 поворотов, многие из них слепые, с двумя апексами, доворотами, да еще и на перепадах. К тому же трасса узкая, всего 8–9 метров в ширину, а почти на протяжении всей длины ее окружает густой лес, растущий очень близко к барьерам безопасности.

Постоянная тень не дает как следует прогреваться асфальту, туман, роса и дожди делают его невероятно скользким, почти полное отсутствие зон вылета или скользкая трава на них не оставляют надежды сохранить автомобиль в случае ошибки пилотирования. И именно это невероятное сочетание опасности и вызова и становится тем фактором, что притягивает к себе каждый год несколько сотен спортсменов, мечтающих выиграть знаменитый марафон. В этом году на старт вышли 155 экипажей по четыре пилота в каждом. И только 102 экипажа финишировали.

Александр Акименков (слева) и Василий Селиванов

Александр Акименков и Василий Селиванов рассказали Drom.ru о том, как им удалось осуществить свою мечту и выиграть «24 часа Нюрбургринга»

«Я хлопнул дверью автомобиля: Я больше сюда никогда не сяду!»
…А начиналось все, пожалуй, так, как это обычно бывает на Нюрбургринге: с «туристических заездов» (Touristen Fahrten), доступных всем желающим.

Александр Акименков, в прошлом спортсмен, выступавший в Национальной гоночной серии «Лада» в начале 2000-х годов (одновременно с Виталием Петровым, кстати), оказался на Нюрбургринге и проехал за рулем во время трек-дней. С этого момента Александр уже не мог думать ни о чем другом.

— Я взял хорошего инструктора, проехал с ним пару тестовых дней, и он мне порекомендовал попробовать себя в чемпионате VLN. И вот уже восемь лет я еду в классе V6. А в 2014 году мой друг Василий приехал поболеть за меня на один из этапов, я посадил его в машину и прокатил по трассе, — рассказал Александр.

Василий Селиванов: «Два круга, которые я проехал пассажиром, были для меня глубоким потрясением. Несколько раз я ловил себя на мысли, что мы сейчас влетим в отбойник. По-моему, я тогда вышел из машины, хлопнув дверью, и сказал, что я больше никогда сюда не сяду, и “иди ты со своими гонками куда подальше”! С этого все и началось: я понял, что без Нюрбургринга я не проживу».

На следующий год Александр организовал для Василия тесты, помогал ему в тренировках, а в 2016 году было решено вместе ехать в любительском чемпионате RCN, который проводится в формате Time Attack.

«Нюрбургринг в дождь это очень страшно!»

Чемпионат RCN (Rundstrecken Challenge Nürburgring — дословно: кольцевой челлендж на Нюрбургринге) хорош тем, что в нем можно ехать вместе с напарником, меняясь местами и корректировать друг друга по вождению: очень удобный формат для обучения. Александр и Василий проехали таким образом целый сезон, даже выиграли одну гонку и в итоге стали первыми в классе, первыми в группе и вторыми в Абсолюте. Невероятно!

После этого владелец команды Black Falcon Алекс Бом, с которым оба пилота уже были неплохо знакомы, посмотрел на скорость и результаты и сказал: «Ребята, вам нужно в VLN!»

Василий Селиванов: — В этот период мы стали активно заниматься картингом, много тренировались и готовились к 24-часовому марафону в картинге. Всего мы трижды ехали такой картинговый марафон: два раза в Дубае и один раз в Ле-Мане. Это была идеальная тренировка перед автогоночным сезоном. Картинг — идеальный тренажер для пилота, которое формирует все необходимые навыки, правильную реакцию и адаптивность к разным трассам и разным машинам».

— Несколько гонок в RCN мы ехали вместе с Александром — он корректировал мое вождение. Но мое самое острое ощущение связано с той гонкой, когда я остался один на один с Нюрбургрингом. И еще с одной из дождевых гонок. Признаюсь, Нюрбургринг в дождь — это очень сильные эмоции, и поначалу страшно. Но мы правильно рассчитали тактику и угадали со сменой резины, а в итоге победили. Это была наша первая победа летом 2016 года!

А в 2017 году Александр и Василий отправились покорять VLN.

«Даже титулованным пилотам приходится проходить всю школу с младших классов»

Однако если вы думаете, что можно просто взять и поехать в VLN (чемпионат по длинным гонкам на Нюрбургринге), то сильно ошибаетесь. Попасть в это соревнование сложнее, чем в некоторые профессиональные гонки. Чтобы пилотировать автомобиль в VLN, при наличии национальной гоночной лицензии нужно сдать еще несколько специальных экзаменов и получить местное разрешение, т. н. «пермит».

Вот что рассказал об этом Александр Акименков:

— Все сложности с получением так называемой лицензии, или permit для Нюрбургринга, связаны с массовостью этого соревнования. Традиционно каждая гонка VLN собирает порядка 200 машин и 800 пилотов на старте, соответственно, и аварийность очень высокая. Чтобы ее снизить, Немецкая федерация автоспорта DMSB (Deutscher Motor Sport Bund) ввела помимо получения национальной лицензии дополнительную лицензию для участия в соревнованиях на Нюрбургринге, которая бывает категории С, В и А. Получить ее непросто, и даже пилоты мирового уровня, имеющие, например, титулы в различных международных сериях, вынуждены сначала продемонстрировать высокие результаты в младших классах, чтобы быть допущенными к старшим классам в таких гонках, как VLN. Все дело в специфике трассы, ее сложности и опасности.

— Чтобы получить такой «пермит», надо предпринять несколько шагов. Для самого нижнего уровня «С» достаточно сдать электронный экзамен и прокатить инструктора: это дает право на участие в чемпионате RCN. После участия в RCN становится возможным получить «пермит В», опять же, сдав электронный экзамен. Такая лицензия позволяет принимать участие в младших классах VLN до класса V5 включительно. Чтобы получить лицензию А, необходимо проехать несколько гонок с успешными финишами и сдать еще один экзамен. Только после этого ты становишься счастливым обладателем «пермита», дающего неограниченный выбор в классах.

«Экономия в автоспорте никогда не приводит к хорошему результату»

Участие в любом чемпионате по длинным гонкам — это прежде всего три составляющие, которые и определят в конечном итоге результат: команда, машина, экипаж.

— В Эндурансе важен не только надежный и быстрый автомобиль, но и такие же напарники. Все восемь лет моих выступлений на Нюрбургринге я постоянно совершенствовался в пилотировании, — рассказал Александр Акименков, — и тоже прошел все стадии признания: когда ты медленный, с тобой никто не хочет ехать. Когда быстрый, но постоянно попадаешь в аварии, ты тоже никому не нужен. Но когда ты быстрый, опытный и надежный — с тобой хотят ехать все. К этому я шел довольно долго. И еще: экономия в автоспорте никогда не приводит к хорошему результату.

— В итоге я нашел свою команду — Black Falcon, свою машину — Porsche 991 Carrera, и свой экипаж. И в этом году все три составляющие привели нас к победе.

Александр вернулся в VLN в 2017 году и привел туда с собой Василия. Оба российских пилота стали выступать за Black Falcon — одну из самых крутых и известных профессиональных команд на Нюрбургринге и не только. Первый год предполагался как вкаточный — Василию был необходим опыт и накат, но уже в 2018-м планировалось побороться за титул.

«С самого начала я хотел ехать в Black Falcon. Но как пилот я был еще к ним не готов»

На свете нет ничего невозможного, и если ты хочешь чего-то правильного, ты обязательно это получишь. Выступление за одну из самых крутых команд на Нюрбуринге кажется нереальным? Подожди, пока они сами сделают тебе предложение.

— Так получилось, что мой первый трек-день в 2010 году организовывала именно эта команда, и я помню, как меня поразила вся организация, техническое обеспечение и просто уровень мероприятия.  Мне хотелось выступать с ними, но мой уровень как пилота еще не дотягивал до уровня команды, и я начал выступление у кого попроще, — говорит Александр Акименков.

Команда Black Falcon была создана в 2006 году для участия в гонках в Дубае, где очень популярна соколиная охота, и получила название в честь этих птиц. В первый же сезон они приняли участие в чемпионате по эндурансу на Нюрбургринге VLN, а в 2008-2009 годах уже завоевали чемпионский титул. В 2011 году к ним пришел первый международный титул — в 24-часовой гонке в Дубае, в 2013 и 2016 — победы в «24 часах Нюрбургринге», но главный прорыв произошел в 2018 году, когда команда выиграла Blancpain GT Series Endurance Cup.

Сейчас Black Falcon известны во всем мире, им доверяют Porsche и AMG, а на Северной петле это одна из топовых команд, если не брать заводской Manthey Racing и другие заводские команды.

В этот раз в «24 часа Нюрбургринга» Black Falcon выставили восемь машин в пяти классах — три Mercedes GT3 AMG в классе SP9, два Mercedes GT4 AMG в классе SP8 и SP10, и три Porsche — один Porsche GT3 Cup в классе SP7 и два Porsche Carrera 911 в классе V6.

Александр Акименков: — В сезоне-2016 владелец Black Falcon Алекс Бом долго наблюдал за нами, принимал решение и затем спросил: «Чего вы хотите?» Мы дружно ответили: выиграть чемпионат! В конце сезона он нас подозвал и сказал: это возможно!

«Машину не восстановили. Она так и осталась памятником»

В 2017-м Александр и Василий проехали несколько гонок сезона и готовились к выступлениям в следующем году.

«2018 год был ужасным, мы собрали все неприятности, которые только могли. При этом у нас была очень хорошая скорость, мы брали поул-позиции, быстрейшие круги в гонке, но из девяти гонок финишировали только два раза».

Василий Селиванов: — После прошлого года я очень хорошо узнаю некоторые места на Нюрбургринге — столько аварий у меня было. Возникало ощущение заколдованного сезона, когда проблемы могли возникнуть на пустом месте. Уже в первой гонке сезона мы квалифицировались на поуле, лидировали всю гонку, и я в своей последней смене, будучи лидером за круг до финиша, попадаю на огромное масляное пятно, о котором маршалы даже не успели предупредить, т. к. авария произошла за секунды до этого. Я вылетаю на огромной скорости, скачу по заборам, как мячик, и вдребезги разбиваю машину. Правда, при этом сам не получаю ни царапины.

Александр Акименков: — Василий влетел кормой в забор на скорости в 200 км/ч, его закрутило и он собрал все гардрейлы вокруг. Машину не восстановили, она так и осталась памятником. Но плюсом того сезона можно назвать то, что у нас была возможность выбрать себе напарника. Мы проехали по очереди со всеми пилотами Black Falcon, но выбрали Ронни — он быстрый, стабильный, надежный и скрупулезный. Что касается четвертого, то владелец команды сказал, что он выберет его сам, и обещал платить призовые за каждую выигранную гонку. И предложил Мигеля Торрила, который в свое время выступал с SMP Racing в европейской серии FIA GT3. Мы выиграли с ним одну гонку, но дальше Мигель не смог по семейным обстоятельствам, и нам посадили Карлоса. И мы им тоже очень довольны.

«В каждом стинте ты разрываешься между желанием выжать газ и необходимостью сохранить автомобиль»

— «24 часа Нюрбургринга» — невероятное явление в автоспорте, — рассказал Василий Селиванов. Уже в понедельник вечером — а гонка стартует в субботу — большинство зрителей на кемперах заняли свои места на парковках. Все ждут праздника. Со среды начинались официальные мероприятия и шли нон-стопом все дни. Гонки поддержки, парад пилотов в Аденау, автограф-сессия пилотов на Ринг-бульваре, сумасшедшая инфоподдержка. Количество гостей и зрителей, включая тех, кто в эти дни живет в кемперах и палатках, — 400–450 тысяч! Представьте, это же нормальный европейский город!

В 2019-м Александр и Василий приняли решение ехать полный сезон VLN плюс гонку «24 часа Нюрбургринга». Первый этап состоялся 23 марта и принес им поул-позицию, быстрейший круг, лидирование от старта до финиша и победу в классе и группе. А потом погода испортилась, 13 апреля на трассе выпал снег и второй этап отменили. Третий этап был дождевым, и неверный выбор резины сыграл свою роль: только второе место. Затем в мае состоялась квалификационная шестичасовая гонка перед марафоном, в которой к экипажу присоединился Мигель Торрил, и она тоже закончилась победой.

— К этому сезону мы подошли с хорошим накатом, с хорошими результатами и, главное, с идеально настроенной машиной, — поделился Василий. — Нам даже Алекс, хозяин команды, сказал перед сезоном, что «машина находится в настолько идеальном состоянии, что лучше в ней ничего не ломать и не бить, потому что повторить такие настройки будет очень сложно».

«Представьте себе, что эта машина должна проехать шесть четырехчасовых этапов VLN без возможности сервисного обслуживания или замены деталей!»

Так напутствовали своих пилотов в гонку хозяин команды Алекс и спортивный менеджер Нико. «Вам надо думать только о финише. Если вы финишируете, то будете первыми, так как у нас лучшая машина и команда, а вашего темпа и скорости достаточно, чтобы выиграть», — сказал Нико.

— При этом было несколько нюансов, которых нет в четырехчасовых этапах, — говорит Василий. — Например, в некоторых местах надо заходить в поворот не так глубоко, как мы привыкли, и не атаковать поребрики, чтобы не «убить» подвеску. Нельзя использовать АБС, чтобы не «убить» тормоза. И особое внимание уделять трафику, особенно при обгонах медленных машин или пропускании более быстрых. И еще штрафы. Любое нарушение очень жестко карается, а штраф может отнять у тебя несколько минут на фоне борьбы за секунды.

«На Нюрбургринге легко рассмешить, но трудно удивить»

Александр Акименков: — У нас была суперкоманда, отличная машина, высокая скорость, четыре быстрых и стабильных пилота. Но пройти 24-часовой марафон — это совсем не то, что проехать обычный этап. В таком марафоне важно, чтобы твои напарники были не только быстрыми, но и психически устойчивыми, потому что иногда с эмоциями справиться очень тяжело! И надо быть готовым к неожиданностям. Иногда бывает, что маршалы еще не успели взмахнуть флагом, а перед тобой машины летят в заборы и за забор. На Нюрбургринге легко рассмешить, но трудно удивить.

— Мы с Василием заранее договорились, что я стартую, а он финиширует. За свои восемь лет на Нюрбургринге я всегда принимал все старты и всегда приезжал либо с улучшением, либо просто сохраняя лидерство. Но в этом году меня ожидал сюрприз… Старт в 24-часовой гонке происходит с хода, и две машины передо мной начали разгоняться еще до того, как загорелся зеленый, а затем вдруг затормозили — как раз в тот момент, когда был дан старт. Алекс у меня в ушах кричит: «зеленый, зеленый!», а мне приходится тормозить из-за этих двоих. Тут меня и обошли. Я сразу потерял три позиции, но уже к концу первого круга восстановил статус-кво.

«Ночью требуется два-три круга, чтобы сфокусировалось зрение и ты мог войти в обычный темп»

Василий Селиванов: — Все очень ждали «24 часа», все волновались. Для многих эта гонка — определенный жизненный рубеж, серьезнейшее испытание самого себя в эмоциональном и физическом плане. А событий здесь через край. Первой сильнейшей эмоцией стала ночная квалификация. Мы неплохо знаем трассу, но ночью она преображается. Каждый пилот ставит для себя на гоночной трассе определенные ориентиры: например, точки торможения, входа и выхода —  это может быть дерево, пятно на асфальте, секция забора, знак. А ночью большая часть этих ориентиров не читается, и приходится заново перепрограммировать эту трассу с другими отметками. Объем, геометрия — все меняется, воспринимается совершенно иначе.

— Профессиональные пилоты вроде Карлоса, которые проехали не один марафон, сохраняют свой темп и ночью, — подхватывает Александр. — Но у пилота без ночного опыта первые круги вообще получаются на полминуты-минуту медленнее: требуется два-три круга, чтобы зрение «встало» и сфокусировалось. Мы же с Василием, когда привыкли, ехали примерно в десяти секундах от дневного темпа.

— Самое сложное было ехать ночью и на рассвете. Особенно это сложно на Нюрбургринге с огромным количеством поворотов, когда солнце постоянно умудряется попадать в глаза. Я, честно говоря, думал, что настолько хорошо уже знаю трассу, что могу проехать какие-то участки по памяти, но нет, это было невозможно.

«Я съел все, что мне намешал диетолог, а потом втихаря стащил две белые булки»

— Команда нам здорово помогала во время гонки. У нас на всех было два физиотерапевта, которые делали специальный массаж и снимали напряжение, и диетолог Маркус. Маркус отвечал за питание пилотов во время гонки и подготовил много специального питания — в основном коктейли и смузи. Например, если ты к нему приходишь после своего стинта, то питание было направлено на скорейшее восстановление и расслабление. Если перед — то состояло из длинных и стабильных источников энергии, таких, чтобы ты не чувствовал себя тяжело во время гонки. Ну и, конечно, включало в себя достаточный уровень концентрации энергетических добавок.

— Я благополучно вздремнул минут на 40 перед своим стинтом, а вот после него во мне проснулся аппетит — я съел все, что мне намешал Маркус. А потом втихаря стащил две белые булки, съел их, запив какой-то гремучей смесью соков, и ушел гулять по ночным улочкам между моторхоумами. Не встретив никого из знакомых, пошел спать на раскладушку и уснул почти до семи утра. А в восемь утра у меня был следующий стинт, — рассказал Василий.

«Проезжая через облака дыма над трассой, ты по запаху понимаешь, что люди здесь жарят много мяса и сосисок»

Василий Селиванов: — Во время своих смен я видел, как в нескольких местах за ограждениями запускали фейерверки. Я смотрел и улыбался, потому что понимал, что тоже являюсь частью этого праздника, и что вокруг сотни тысяч людей отдыхают и смотрят на меня.  Еще над трассой в определенных местах клубился дым. Он пах мясом и сосисками: люди в два часа ночи жарили все это на мангалах и не собирались останавливаться.

— На мой ночной стинт пришлось много аварий, разбилось много машин, известных мне лично. Некоторые экипажи, лидируя в Абсолюте, сходили из-за аварий. Весь этот коктейль очень сильно заправлен удачей. Иногда смотришь на какую-то разбитую машину на обочине и понимаешь, что в ней ехали абсолютные профессионалы, заводские пилоты — и как так могло случиться? Что же тогда тебя удерживает на трассе? И ты стараешься закупорить эти люки сознания и просто ехать дальше: педантично и сконцентрированно.

«Мне кажется, я кричал в машине. Я даже сразу открыл все окна, так как понял, что мне очень тяжело дышать»

Василий Селиванов: — Самыми тяжелыми для меня были последние пять кругов. В этот момент начинает давить ответственность, и ты стараешься просто удерживать концентрацию, иногда даже вслух проговаривая то, что ты делаешь. Например — в связках поворотов говоришь сам себе: точка входа — апекс — точка выхода, точка входа — апекс — точка выхода.

— Самое сложное — это последний круг, когда все зрители собираются вокруг трассы и начинают тебе махать, и тут важно не отвлечься. Начинается обратный отсчет каждого из этих 25 км. У меня на последнем прямике был какой-то совершенно безумный пульс: когда видишь клетчатый флаг и понимаешь, что даже до него можно не доехать. Последние три часа машина вела себя очень беспокойно: глючила электроника, работа двигателя уходила в аварийный режим, мы были вынуждены ограничивать обороты. Состояние тормозов тоже уже было непригодным. Но мы дотянули.

— Пересечение финишного флага — это как будто сбросить с себя две тонны веса. Мне кажется, я кричал в машине. Я даже сразу открыл все окна, так как понял, что мне очень тяжело дышать. Осознание победы пришло через несколько дней. А тогда мы радовались, как дети, но еще не могли осмыслить всей невероятности случившегося.

Александр Акименков: — Как отмечали победу? Сначала сходили на награждение, а потом в лаунж-зоне Black Falcon была по этому случаю торжественная вечеринка. Но для пилотов, проехавших 24-х часовую гонку, она обычно длится недолго: мы быстро ушли спать. Но поверьте: впечатлений масса, и их невозможно все передать словами!

P.S. — Чемпион — это не только скорость, это умение выбрать команду, машину и класс — и добиться высшего результата. А выиграть 24-часовой марафон — сложно вдвойне, если не втройне, а они это сделали, и выиграли не просто класс, а категорию! Black Falcon — одна из лучших команд на Северной петле, и то, что наши ребята выступают за такую команду, говорит очень о многом. Мы познакомились с ними на Нюрбургринге, с Александром ездили в одной команде, затем они с Василием приезжали в Сочи прокачать навыки управления задним приводом на Митджетах и управляли автомобилем филигранно. Я на самом деле горжусь, что знаю этих ребят, — сказал мастер спорта, автогонщик Борис Шульмейстер.

Фото: Black Falcon

Источник: drive2.ru